Само появление договора о разграничении полномочий с Татарстаном в ноябре прошлого года стало политической сенсацией. От договорных отношений с субъектами, характерных для эпохи «парада суверенитетов» Бориса Ельцина, Кремль отказался еще в начале 2000-х годов. К этому моменту все прежние договоры истекли сами собой, а новые никто заключать не стал.
Вскоре выяснилось, что о заключении договора президент Владимир Путин договорился с Минтимером Шаймиевым при таинственных обстоятельствах 4 ноября, в День народного единства. Это был своего рода подарок к семидесятилетию бессменного татарского лидера.
Однако далеко не все в администрации президента согласились поддержать текст документа, который, по негласным сведениям, в Кремль привез сам Шаймиев. В результате рассмотрение договора, который был внесен в Госдуму еще в ноябре, несколько раз откладывалось без объяснения причин. В начале февраля Госдума, впрочем, все-таки его одобрила.
Последнее слово осталось за Советом федерации, чей спикер Сергей Миронов не скрывал, что будет голосовать против. Во многом его позиция объясняется тем, что договор через Думу провели единороссы, главные конкуренты «Справедливой России». Самые плохие для Казани прогнозы оправдались.
Сразу четыре комитета верхней палаты – по конституционному законодательству, по делам федерации и региональной политике, по вопросам местного самоуправления и по правовым и судебным вопросам – предложили отклонить документ. Комитет по конституционному законодательству выдал, в частности, разгромное заключение, в котором прошелся по каждому пункту договора. Так, в заключении говорится об отсутствии в договоре перечня полномочий федеральных органов власти и властей субъекта, которые разграничиваются иначе, чем это установлено законодательством. Не понравилось сенаторам и то, что вкладыш в паспорт жителей республики на татарском языке, предусмотренный договором, «будет использоваться наравне с паспортом», хотя он не является отдельным документом.
Наконец, требование об обязательном знании кандидатом на пост президента республики татарского языка представилось членам верхней палаты «нарушением пассивного избирательного права».
«Утверждая договор… Республика Татарстан тем самым заявляет о своем исключительном положении, поскольку разрушает действующую систему взаимоотношений», – сурово заметили сенаторы.
Выводы профильных комитетов вызвали непонимание у представителей национальных республик. «Это по сути обвинение в скрытом сепаратизме. Такие резкие заявления раздражают», – отметил на заседании сенатор от Северной Осетии Валерий Кадохов, выступивший за утверждение договора. «Президент неплохо читает Конституцию, он подписал договор, Дума его утвердила, и вдруг мы проснулись и говорим, что там есть недоделки», – согласился представитель Ингушетии Исса Костоев. «Почему мы должны были себя противопоставить Татарстану, Госдуме и президенту», – не понимал он. «Ратификация этого договора не приведет разве к тому, что мы начнем по-новому взаимоотношения с республиками?» – опасался член верхней палаты от Красноярского края Вячеслав Новиков. «Приведет, безусловно», – согласился глава комитета по конституционному законодательству Юрий Шарандин.
Татарские делегаты попытались отстоять документ. «Договор полностью соответствует Конституции», – заявил представитель Татарстана Экзам Губайдуллин. «Республика Татарстан имеет экономические особенности, является донором. У нас есть природные ресурсы. У нас есть серьезные проблемы с экологией», – перечислил он. «В случае принятия закона об утверждении договора у нас не будет причин отказать и другим малым народам, а это конец федерации», – заметил в ответ сенатор от Владимирской области Евгений Ильюшкин.
«Не могу не выразить недоумения, что из Государственной думы, где большинство имеет «Единая Россия», приходят законы, подрывающие целостность России», – резко выступила сенатор от Тувы, а также коллега Миронова по «Справедливой России» Людмила Нарусова. К президенту Путину, подписавшему текст, у нее такого же вопроса не возникло.
Когда стало совсем жарко, на трибуне появилась «тяжелая артиллерия» Минтимера Шаймиева – глава госсовета Татарстана Фарид Мухаметшин. Это была последняя попытка спасти документ. «Отсутствие написания имени в паспорте татарским шрифтом унижает достоинство жителей республики Татарстан», – объяснял он сенаторам. «Никаких преференций для нас в этом договоре нет. Нам не надо преимуществ, нам надо разрешить внутренние проблемы. Президент России с пониманием к нам отнесся, подписав его», – убеждал Мухаметшин.
В отличие от представителя Татарстана, полпред президента в Совете федерации Александр Котенков документ защищал довольно вяло. Это выглядело подозрительно. «Конституция допускает такие договоры, весь вопрос в том, есть ли особенности у субъекта. Вам предстоит решить, есть такие особенности у Татарстана или нет», – заявил он, тем самым полностью отдав судьбу договора на откуп сенаторов.
Точку поставил спикер Миронов. «Считаю, что одобрение договора приведет к опасному политическому прецеденту, – заметил он, – речь идет об отступлении от федеративной реформы, которую ведет Владимир Путин на протяжении последних семи лет». «Призываю отклонить данный закон без создания согласительной комиссии», – обратился он к сенаторам.
Результат не заставил себя ждать: за одобрение договора проголосовали всего 13 членов палаты, 93 были против, еще 15 воздержались.
Теперь единственный шанс у договора состоит в том, что Госдума преодолеет вето Совета федерации. Для этого депутаты должны поддержать документ более чем тремястами голосами.
Однако, скорее всего, этого не произойдет. Дело в том, что и Совет федерации, и Госдума, как правило, не принимают ключевых решений без одобрения администрации президента. И в нижней, и в верхней палате абсолютное большинство парламентариев – члены «Единой России». О том, что в Кремле де факто заранее не сопротивлялись отклонению договора, говорит и вялая позиция полпреда Котенкова во время голосования. Таким образом, татарский лидер, лоббировавший закон, оказался жертвой комбинации, ранее примененной в отношении Совета Европы. В минувшем декабре Дума неожиданно отклонила внесенное на ратификацию президентом соглашение о реформе Страсбургского суда по правам человека. В результате глава государства остался формально чист перед западным сообществом, а все шишки со стороны европейцев могли быть адресованы только Госдуме.
Так и на этот раз получилось, что Кремль сделал все что мог, подписав документ, но парламент демократическим способом его не утвердил.
Алексей Левченко,
Газета.Ру